Рубрика: Ученые

Курчатов Игорь Васильевич — советский физик, доктор физико-математических наук, создатель атомной бомбы. Один из самых засекреченных ученых в СССР. Трижды Герой Социалистического Труда. Основатель, а в последствии директор, Института атомной энергии.

Основные сведения о Курчатове:

— родился в поселке Симский Завод Уфимской губернии (сейчас это город Сим Челябинской области) 12 января 1903 года в семье землемера-землеустроителя и учительницы. У Игоря Курчатова был брат Борис, также в последствии ставший ученым, и сестра Антонина, в юном возрасте скончавшаяся от туберкулеза.

— в 6-летнем возрасте Курчатов вместе с семьей переезжает в г. Симбирск (ныне Ульяновск), а спустя три года в Симферополь.

— впечатлившись книгой «Успехи современной техники» Корбино, Курчатов серьезно задумался о том, чтобы стать в будущем инженером. От высоких помыслов отвлекали бытовые трудности в условиях начавшейся Первой мировой войны, когда ему пришлось учебу в гимназии совмещать с подработками, а также с занятиями в вечерней ремесленной школе. По первой профессией специальности Курчатов — слесарь. Однако серьезные намерения не оставили молодого человека, и, блестяще окончив гимназию, в 1920 году он поступает на физико-математический факультет Симферопольского Таврического университета, ректором которого в то время был Вернадский В. И.

— университетскую программу, рассчитанную на четыре года обучения, Курчатов освоил за три. Тема его дипломной работы — «Теория гравитационного элемента».
В 1923 году Курчатов поступает в Петроградский Политехнический институт сразу на третий курс кораблестроительного факультета. Но проучившись год, он вынужден был оставить занятия по причине невозможности совмещать учебу с работой (финансовая необходимость) и вернуться в Крым. Тем не менее, год в Петрограде не прошел для Курчатова даром: здесь он провел первое собственное научное исследование по измерению радиоактивности снега. Работа эта в 1925 году была опубликована в «Журнале геофизики и метеорологии».

— талант Курчатова, как ученого, расцвел под руководством А. Ф. Иоффе в ЛФТИ, куда последний «переманил» его, 22-летнего молодого человека, в 1925 году из Азербайджанского политехнического института. В Баку Курчатов почти год проработал ассистентом при кафедре физики.

— в ЛФТИ Курчатов сначала занимал должность старшего инженера-физика, затем «вырос» до заведующего лабораторией и далее до заведующего отделом. Здесь он проработал с 1 октября 1925 года по 14 августа 1943 года.

— в ЛФТИ Курчатов исследовал электрическую прочность твердых диэлектриков, механизм пробоя диэлектриков. Монография «Сегнетоэлектрики» (1933) стала результатом опытов ученого над сегнетовой солью, веществом, имевшим высокую диэлектрическую проницаемость;

— в 1930 году Курчатов переходит в область ядерной физики. В 1935 им открыто явление изомерии искусственных атомных ядер.
В 1937 году под руководством Курчатова был запущен первый в Европе циклотрон (ускоритель заряженных частиц (протонов и ионов)).

— начавшаяся война в 1941 году вынудила ученого переключиться из области ядерной физики на разработку систем размагничивания для боевых кораблей. Советский флот вскоре был защищен от фашистских магнитных мин.

— в 1942 году Курчатову поставлена задача преодолеть превосходство американцев в исследованиях атома. Для этого на базе лаборатории будущего Института атомной энергии (ЛИПАН) была развернута работа в режиме строжайшей секретности. Неподалеку от Арзамаса был построен научный центр КБ-11 (Всероссийский научно-исследовательский институт экспериментальной физики). Вскоре к проекту подключились Ю.Б. Харитон, Л.Б. Зельдович, А.Д. Сахаров и другие выдающиеся советские ученые, для исследований в короткие сроки сооружались требуемые здания, поставлялись необходимые материалы, т.е. колоссальные силы брошены были на этот проект. И всем этим руководил Игорь Васильевич Курчатов.

— Курчатов, по воспоминаниям сотрудников, обладал великой работоспособностью, и удержать соответствующий темп работы не всем было под силу. Для ученого критично важно было иметь четкий план работы, не распыляться на второстепенное — держать цель во внимании, нести личную ответственность за сделанное при строгом контроле работы подчиненных и, главное, Курчатов был оптимистом, а в экспериментальных работах, где положительный результат не всегда скор, это качество крайне важно. Более того, сложные, опасные, работы с графитом или ураном не проходили без его участия.
Первое в СССР испытание плутониевой бомбы состоялось 29 августа 1949 года на Семипалатинском полигоне под руководством И.В. Курчатова.
12 августа 1953-го на полигоне был произведен взрыв первой в мире водородной бомбы.

— скончался Игорь Васильевич Курчатов 7 февраля 1960 года во время встречи с академиком Харитоном. После прогулки ученые присели отдохнуть на скамейку, и вскоре Харитон обнаружил, что Курчатов не откликается на беседу. В это время Игоря Васильевича поразил третий удар.

Константин Циолковский русский ученый-самоучка, основоположник современной космонавтики. Поначалу неприметные в научной среде идеи Циолковского об освоении космического пространства в дальнейшем послужили толчком для активного воплощения его теоретических наработок на практике. В фильме «Взлет» (1979) можно наглядно ознакомиться с биографией Константина Эдуардовича.

«Исход моим реформаторским стремлениям был один: техника, наука, изобретательство и естественная философия. Сначала все это было в области мечтаний, а потом мое новаторство стало выползать наружу и было причиной, отталкивающей от меня правоверных несомневающихся ученых. Я был выскочка, реформатор и как таковой не признавался. Кто мог согласиться с человеком, который осмеливался колебать самые основы наук. Как можно отрицать Лобачевского, Эйнштейна и их последователей в Германии и России!»
Циолковский К. Э. «Черты из моей жизни»

Год и место рождения, происхождение

Родился Константин Эдуардович Циолковский 5 сентября 1857 года в селе Ижевское Рязанской губернии. По отцу имеет польские корни. Фамилия Циолковских происходит от местечка Циолково, что находилось некогда в Плоцком воеводстве. Предки ученого владели деревнями в этих местах. Мать Циолковского — из мелкопоместных дворян татарского рода Юмашевых.
Судя по воспоминаниям Константина Эдуардовича(«Черты из моей жизни») родители его имели прямо противоположный характер. Если мать была веселого активного характера, то отец, напротив, мрачного и замкнутого.
Финансовая составляющая семейства Циолковских была скромной. Отец несколько раз менял место работы, каждый раз перемещаясь вместе с семьей в новый пункт назначения, и в итоге, Циолковские осели в Вятке.

Глухота Циолковского

Потерял слух Циолковский в возрасте 9 лет. Причина тому стало осложнение после перенесенной скарлатины. В мемуарных записях ученый размышляет о влиянии этого физического недостатка на всю его дальнейшую жизнь. Глухота оторвала его от товарищей, от привычного образа жизни в социуме и погрузила в себя, в свои размышления, фантазии. Результат такого отчуждения — ценные идеи для всего человечества.

В 1892 году, уже будучи преподавателем физики в епархиальном женском училище, Циолковский, чтобы лучше слышать ответы учениц, сделал специальную трубу, которую приставлял к уху.

Образование

Первоначально образованием детей в семье Циолковских занималась мать, Мария Ивановна. Константин Эдуардович признавал за ней талантливость и живость ума. Мария Ивановна умерла в 38 лет, на тот момент Константину было 13 лет. По его словам, на три года он выпал из какого-либо образовательного процесса, называя это состояние «отупением», хотя и посещал Вятскую классическую гимназию. В 14 лет Циолковский внезапно заинтересовался геометрией, арифметикой, физикой и принялся бессистемно эти предметы самостоятельно изучать. Параллельно увлекся работой на токарном станке, появились мысли о создании аэростата. Отец не мог не отметить способности сына к технике и отправил его учиться в Московское техническое училище.

Циолковский проучился в Москве три года (1873-1876), после чего по разным причинам вынужден был вернуться к отцу в Вятку. На месте он стал подрабатывать репетиторством по алгебре и геометрии. У молодого человека была способность доступно объяснять сложные предметы, что самым положительным образом сказалось на его репутации преподавателя. Он никогда не торговался за оплату своего труда, так что люди разного достатка всегда могли к нему обратиться за помощью. Другой его особенностью, как знающего свое дело педагога, стало включение в образовательный процесс наглядного материала (фигур), которые он изготавливал своими руками и приносил на уроки.

В 1878 году Циолковские, Константин и отец, вернулись в Рязань. Здесь с репетиторской деятельностью у Константина не сложилось, и он принимает решение сдать экстерном экзамен на звание учителя народных училищ, что успешно и исполняет в сентябре 1879 года. Спустя четыре месяца он получает назначение в городок Боровск недалеко от Калуги. В 1892 году Циолковского, как одного из лучших педагогов, переводят в Калугу (Калужское уездное училище), город, где ученый проживет до конца жизни.

Вклад Циолковского в науку

«Сначала неизбежно идут: мысль, фантазия, сказка. За ними шествует научный расчет, и уже в конце концов исполнение венчает мысль».
Циолковский К. Э.

Чудаком и фантазером считали Циолковского окружающие его люди. Мнение это менялось по мере принятия в ученом свете научных работ калужского учителя. Первые обнародованные работы Циолковского такие как: «Теория газов», «Механика животного организма» и «Продолжительность лучеиспускания Солнца» нашли положительные отзывы у видных столичных ученых. Что нельзя сказать о его новаторской идее создания дирижабля.

Об усовершенствовании аэростата Циолковский впервые задумался в 1885 году, и итогом этих размышлений стало изобретение им летательного аппарата с тонкой металлической оболочкой с гофрированными боковинами, а вместо водорода ученый предложил использовать нагретый воздух. Однако научное сообщество не нашло нужным уделить время и выделить средства на создание модели дирижабля Циолковского.

В 1887 году Циолковский написал научно-фантастическую повесть «На Луне». Сила воображения ученого была столь велика, что его описания поверхности Луны от лица героя повести, очутившемся на спутнике Земли, как мы сейчас понимаем, оказались на удивление точными: «Мрачная картина! Даже горы обнажены, бесстыдно раздеты, так как мы не видим на них легкой вуали — прозрачной синеватой дымки, которую накидывает на земные горы и отдалённые предметы воздух… Строгие, поразительно отчётливые ландшафты! А тени! О, какие тёмные! И какие резкие переходы от мрака к свету! Нет тех мягких переливов, к которым мы так привыкли и которые может дать только атмосфера. Даже Сахара — и та показалась бы раем в сравнении с тем, что мы видели тут». Также точными оказались предположения Циолковского и относительно вида Земли и Солнца с Луны, и относительно проистекания там различных физических процессов.

В 1894 году Циолковский написал статью «Аэростат или птицеподобная (авиационная) летательная машина». И снова научное сообщество России оказалось глухо к идеям учителя-самоучки. Спустя 20 лет в Европе запустили первый моноплан, который соответствовал описанной Циолковским ранее «птицеподобной машине».

В 1903 году Циолковский написал статью «Исследование мировых пространств реактивными приборами», в которой предложил для освоения космического пространства использовать ракету с двигателем на особом топливе из сжиженного водорода и кислорода, а также рассчитал скорость («вторая космическая скорость»), при которой корабль может выйти в Солнечную систему. Это и многие другие практические аспекты послужили тем основанием, на котором было построено советское ракетостроение.

Среди других интересных идей Циолковского выделяют изобретение лифта, с помощью которого люди смогли бы попасть в космос, а также поезда на воздушной подушке («Сопротивление воздуха и скорый поезд», 1929). Более того, Циолковский описал свое представление о том, куда должно двигаться в своем развитии человечеству, раздвигая границы привычного земного понимания.

Личная жизнь: последние годы жизни

Циолковский посвятил всю свою жизнь науке, сознательно отказываясь от соблазна глубоких личных отношений. С прагматизмом он подошел и к выбору супруги. Женился Циолковский в возрасте 23-х лет на дочери священника единоверческой церкви в Боровске, у которого снимал жилище. Девушку звали Варварой. По словам, Циолковского, любви между ними не было, но присутствовало уважение. В браке родилось семь детей, двое из них покончили жизнь самоубийством (Игнатий и Александр), один умер во младенчестве.
О сложном характере Циолковского пишет в своих мемуарах его дочь Мария. Весь быт и жизнь домочадцев, по ее словам, были подчинены отцу. Талантливый педагог в рамках учебных заведений, где ему приходилось преподавать, со своими детьми Циолковский был строг и нетерпим.
Себя Константин Эдуардович считал влюбчивым, увлекающимся, при этом намеренно не позволял себе отдаться чувственным порывам, объясняя свой мужской аскетизм ответственностью перед женой и детьми. Сам же ученый в мемуарах подытожил размышления о своей семье: «от таких браков дети не бывают здоровы, удачны и радостны».

С установлением советской власти фигура Циолковского стала заметной. Его избрали членом Социалистической академии общественных наук (1918). В ноябре 1921 года учёному была назначена пожизненная пенсия за заслуги перед отечественной и мировой наукой.

Скончался Циолковский 19 сентября 1935 года в возрасте 78 лет от рака желудка. Проводить в последний путь странного ученого-самоучку пришли около 50 тыс. человек.

Костомаров Николай Иванович — это русский историк, который одним из первых заинтересовался историей «малорусской» народности, после чего занялся подробным ее изучением и описанием. Как исследователь прошлого, Костомаров обратил свое внимание на историю простого народа (великороссов и малороссов), его быта, традиций, песенного творчества. Будучи уверенным в том, что малорусы — это составная часть великорусского народа, Костомаров ратовал за идею панславянизма и федеративного устройства общего славянского государственного объединения по типу США. Благодаря Николаю Ивановичу, в исторической науке наметилось создание и развитие краеведения.

«…отчего это во всех историях толкуют о выдающихся государственных деятелях, иногда о законах и учреждениях, но как будто пренебрегают жизнью народной массы? Бедный мужик-земледелец-труженик как будто не существует для истории; отчего история не говорит нам ничего о его быте, о его духовной жизни, о его чувствованиях, способе его радостей и печалей?»
Костомаров Н. И. «Автобиография»

Далее, Костомаров — публицист, его перу принадлежат ряд опубликованных исторических работ. Николай Иванович известен также как педагог. В своей преподавательской деятельность он прославился как превосходный лектор. Его лекции по истории пользовались неизменной популярностью у студентов. Отметился Костомаров также в этнографии и литературе.

Происхождение

Костомаров Иван Николаевич родился 4 мая 1817 году в слободе Юрасовка Острогожского уезда Воронежской губернии.

Происхождение Костомарова интересно тем, что рожден он крепостной крестьянкой (Мельникова Татьяна Петровна), меж тем как отцом его был помещик Иван Петрович Костомаров. Для своего времени последний отличался своеобразными, передовыми взглядами на сложившиеся общественные устои. А потому в жены он предпочел взять не ровню себе, а девушку из простого народа. На тот момент Татьяне Петровне было приблизительно 10-11 лет.
Хозяин отправил девочку в московский частный пансион, дабы та могла обучиться манерам и получить некоторые знания, положенные барышням того времени. Однако в 1812 году образование пришлось прервать из-за наступления Наполеона.

Когда Татьяне исполнилось 17 лет, родители Костомарова обвенчались, однако сына Иван Петрович усыновить не успел. Он погиб от рук своих же крепостных, когда мальчику было 11 лет. Так, Николай, оставаясь крепостным своего покойного отца, перешел по наследству его ближайшим родственникам. Когда же все юридические вопросы были решены, Николай вместе с матерью поселились в выделенном им доме на краю села.

Образование

Первый опыт вне домашнего образования Костомаров получил в московском пансионе, блестяще там себя зарекомендовав по всем дисциплинам за исключением танцев. Далее последовало обучение в Воронеже: сначала пансион, затем гимназия. Однако уровень образования здесь было несравнимо ниже, чем в московском пансионе. Тем не менее, курс обучения Костомаров завершил, после чего, изрядно подготовившись где-то самостоятельно, где-то с помощью репетитора, он поступил в Харьковский университет на историко-филологический факультет.

В самом начале обучения в университете Николай Иванович, как человек любознательный и увлекающийся, не мог для себя определиться, что же ему действительно интересно. Область интересов его была широка: так, например, изучение французского языка скоро сменилось на изучение древних языков, далее итальянский язык привлек внимание, а следом он стал пытаться писать стихи и т.д. Постепенно появилась некая упорядоченность в обретении знаний, и Костомаров сконцентрировался на углубленном изучении истории.

В 1837 году Костомаров получил степень кандидата, после чего решил испытать себя в военном деле. Он поступил на службу в Кинбурнский драгунский полк, который на тот момент находился в Острогожске. Однако военные учения и вообще образ жизни военных скоро наскучили молодому ученому, и тогда он нашел интерес в исследовании архивных документов уездного суда, в котором сохранились старые дела казачьего полка, находившегося здесь еще со времен основания города. Вскоре оставив службу, Николай Иванович погрузился в изучение архива, и результатом стала исследовательская работа по описанию Острогожского слободского полка.

В 1837 году Костомаров получил степень кандидата, а в 1840 году сдал экзамен на степень магистра.
В 1842 году Костомаров подготовил диссертацию «О значении унии в западной России». Однако работа эта не понравилась архиепископу Харьковскому Иннокентию, и с его подачи была запрещена и приговорена к изъятию и дальнейшему сожжению.
Через год Костомаров предоставил новую диссертацию «Об историческом значении русской народной поэзии».

Панславянизм, наказание за идею

Еще во время учебы в университете Костомаров обратил внимание на то, что о жизни простого народа совсем нет никаких задокументированных сведений: «Не может быть, чтобы века прошедшей жизни не отпечатались в жизни и воспоминаниях потомков: нужно только приняться поискать — и, верно, найдется многое, что до сих пор упущено наукою. Но с чего начать? Конечно, с изучения своего русского народа; а так как я жил тогда в Малороссии, то и начать с его малорусской ветви». Так, в скором времени Николай Иванович выучил малорусский язык и даже стал писать на нем стихи. Параллельно с этим он задумал написать книгу, посвященную личности Богдана Хмельницкого, изложить свой взгляд на ту легендарную эпоху.

В Киеве, куда Костомаров перебрался после Ровно для изучения местности, где некогда происходили интересующие его события времени Хмельницкого, он был принят в Киевский университет на должность преподавателя русской истории. Здесь молодой ученый сошелся с близкими по духу людьми. В частности, с украинскими поэтами Кулишем П. А. и Шевченко Т. Г., Гулаком Н. И., Белозерским В. М., а также Навроцким А. А. и Маркевичем А. В. Все они разделяли идею Костомарова об объединении славянских народов:

«Мы стали воображать все славянские народы соединенными между собою в федерации подобно древним греческим республикам или Соединенным Штатам Америки, с тем чтобы все находились в прочной связи между собою, но каждая сохраняла свято свою отдельную автономию. Федерация только по одним народностям не оказалась для нас вполне удобною по многим причинам, а в особенности по количественному неравенству масс, принадлежавших к народностям. Какое в самом деле союзничество на основаниях взаимного равенства могло существовать между ничтожными по количеству лужичанами и огромною массою русского народа с неизмеримыми пространствами его отечества?»
Костомаров Н. И. «Автобиография».

Так, дружеские обсуждения молодых людей способов реализации идей панславянизма плавно перешли к принятию ими решения когда-нибудь в недалеком будущем создать общество, которое стало бы объединяющим центром последователей этой великой мысли. Обществу этому даже было придумано название: Кирилло-Мефодиевское братство. Несмотря на то, что дальше разговоров дело так и не зашло, Костомаров и его друзья попали из-за этих обсуждений в неприятную историю. Некий студент Петров, подслушав, донес на них.
Костомарова арестовали и повезли в Петербург, где после следствия ему было предъявлено обвинение в незаконном создании украино-славянского общества с целью объединения славян в одно государство (другими словами, за сепаратизм), за что последовало следующее наказание: «лишить его занимаемой им кафедры, заключить в крепость на один год, а по прошествии этого времени послать на службу в одну из отдаленных губерний, но никак не по ученой части, с учреждением над ним особого строжайшего надзора»

После года заключения в Петропавловской крепости, Костомаров был отправлен в Саратов, где находился под надзором полиции. Здесь он продолжил работу над «Богданом Хмельницким», занимался сбором местных песен и преданий, интересовала его также тема раскольничества, благо старообрядцев в этом краю оставалось достаточно, и Николай Иванович имел возможность лично с ними общаться.
В «саратовский» период Костомаров познакомился с Д. Л. Мордовцевым, который вслед за ним увлекся идеей развития общественного интереса к областной жизни народа, его традиций и особенностей.

Костомаров-лектор

В 1856 году надзор за Костомаровым отменили, позволили также печатать его произведения. В 1859 году Николая Ивановича пригласили в Санкт-Петербургский университет преподавать русскую историю. Довольно быстро его лекции приобрели популярность среди студенчества. Вероятно, причиной тому стал его самостоятельный подход к изучению исторической науки, что воспринялось молодыми людьми 1860-х годов, настроенными на перемены, как признак грядущей новой жизни: некоторые выводы Костомарова шли вразрез с устоявшимися на тот момент положениями, за что он был, кстати, неоднократно критикуем мэтрами.

«В 1860 году напечатанная в первом номере «Современника» моя статья «Начало Руси» вооружила против меня Михаила Петровича Погодина. Старый ветеран истории никак не мог переварить смелости, с какою я отважился на разбитие системы происхождения Руси из норманнского мира. Он прибыл в Петербург и, встретив меня в Публичной библиотеке, предложил мне вступить с ним в публичный диспут по этому вопросу. Я, погорячившись, тотчас согласился… Диспут наш состоялся 19 марта. Как и следовало ожидать, он кончился ничем: каждый из нас остался при своем мнении; впрочем, как я имел случай слышать мнение публики, большинство ее склонялось на мою сторону».
Костомаров Н. И. «Автобиография»

Впрочем, обожание аудитории оказалось непостоянным. Не обнаружив в любимом преподавателе «признаков либеральничанья» во время студенческих волнений в 1861 году, молодежь, наиболее радикально настроенная, затаила на Костомарова злобу. Проявилась она в срыве одной из его публичных лекций в городской думе, которые добровольно проводились некоторыми преподавателями, в том числе и Костомаровым, после закрытия петербургского университета в результате студенческих беспорядков. Причиной агрессии стал отказ прекратить чтение лекции в знак протеста против ареста и высылки из столицы профессора Павлова П. В. (за публичное чтение своей статьи «Тысячелетие России», а именно: в завершении своего выступления он произнес евангельскую фразу «имеющие уши слышати, да слышат», невероятно пришедшуюся по душе аудитории).

«Я собирался продолжать свои публичные лекции и только искал места для чтения, так как Дума после случившегося скандала не соглашалась уступать своего зала. Тут приехал ко мне Чернышевский и стал просить меня не читать лекций и не раздражать молодежь, потому что, как ему известно, молодежь, сильно негодуя против меня, собирается устроить мне в моей аудитории скандал похуже прежнего. Я отвечал, что если ему это известно, то гораздо справедливее было бы обратиться не ко мне, а к тем, которые думают устроить скандал, и уговорить их не делать этого. Чернышевский уехал от меня рассерженный и сказал, что постарается приостановить мои лекции просьбою у министра и у генерал-губернатора. Я заявил ему, что если правительственные лица, облеченные правом, приостановят чтение лекций во избежание беспорядков, то я подчиняюсь этому; притворяться же больным, когда я не болен, не стану, потому что это значило бы, заявивши публике о будущем моем чтении, вдруг испугаться молодежи и волею-неволею примкнуть к их партии и участвовать в программе их действий. Через день после этого я получил от министра извещение о том, что чтение публичных лекций приостанавливается».
Костомаров Н. И. Автобиография

В 1862 году Костомаров оставил должность профессора Санкт-Петербургского университета. Позже ему дважды предлагалось место в Киевском университете, а также в Харьковском. Костомаров же предпочел погрузиться в исследовательскую деятельность.

Костомаров об малороссах

На Украине Костомаров весьма почитается. В его честь названы улицы в ряде городов, и это неудивительно: Николай Иванович, действительно, много сделал для украинского народа и сохранения его культуры. Помимо сбора исторических сведений по истории Малорусского края с последующим написанием работ, Костомаров ратовал за издание книг на малорусском языке, чтобы носителям этого наречия было проще заниматься образованием.

«Оказывается, что русская народность не едина; их две, а кто знает, может быть их откроется и более, и тем не менее оне — русския… Очень может быть, что я во многом ошибся, представляя такия понятия о различии двух русских народностей, составившияся из наблюдений над историей и настоящей их жизнию. Дело других будет обличить меня и исправить. Но разумея таким образом это различие, я думаю, что задачею вашей Основы будет: выразить в литературе то влияние, какое должны иметь на общее наше образование своеобразные признаки южнорусской народности. Это влияние должно не разрушать, а дополнять и умерять то коренное начало великорусское, которое ведет к сплочению, к слитию, к строгой государственной и общинной форме, поглощающей личность, и стремление к практической деятельности, впадающей в материальность, лишенную поэзии. Южнорусский элемент должен давать нашей общей жизни растворяющее, оживляющее, одухотворяющее начало. Южнорусское племя, в прошедшей истории, доказало неспособность свою к государственной жизни. Оно справедливо должно было уступить именно великорусскому, примкнуть к нему, когда задачею общей русской истории было составление государства. Но государственная жизнь сформировалась, развилась и окрепла. Теперь естественно, если народность с другим противоположным основанием и характером вступит в сферу самобытнаго развития и окажет воздействие на великорусскую.»

Несмотря на обвинения современников в украинофильстве и в сепаратизме, Костомаров никогда не желал раскола русского народа, напротив, по его логике близкие народности должны держаться сообща, прикрывая слабые стороны друг другу. То же, по мнению ученого, относится и к полякам, чьи претензии на принадлежность к истинным «славянам» (русские по их пониманию никакие не славяне) нисколько не обоснованы.
Возможно, идеи Костомарова о славянском единстве несколько идеалистичны, но все же имеют право на существование. Тем не менее, сегодня мы, люди 21 в., можем констатировать: славянским народам, как и в далеком прошлом их предкам, все так же легче расколоться, чем найти точки соприкосновения и объединить усилия. Особенность общего менталитета, видимо.

Заметки Костомарова о либералах

«Все это делалось в эпоху самого крайнего развития либерального движения умов в России. В образованной молодежи начиналось направление, которое так характеристично прозвано нигилизмом. То было недовольство всем существующим общественным, семейным и политическим строем, у иных переходившее уже в мечтания о перестройке общественного здания, — у других ограничивалось либеральными осуждениями всего того, что нравилось правительству и пожилым людям.

… Настало новое царствование, а с ним — иные времена. Само правительство рядом предначатых реформ показало, что у нас накопилось много требующего изменения. Русские умы стали проникаться мыслию, что в России слишком много дурного и наше общество требует радикального возрождения. Как всегда и везде бывает, мыслящая молодежь несется без удержу вперед; все, что делается вокруг нее хотя бы с явными целями улучшений, ей кажется малым, недостаточным; ей хотелось бы видеть совершившимся в несколько месяцев то, на что по неизменным законам истории потребны годы, десятки лет и даже века! «У нас все дурно!» — такая фраза сделалась модною и стереотипно произносилась всяким, кто не хотел быть или казаться отсталым. Что в нашем общественном строе, как и вообще во всех человеческих обществах, есть темные стороны — это ни для кого не новость, и иначе быть никогда не могло, пока человечество проходит свое земное поприще; но пылкая молодежь редко умеет отличать злоупотребления от сущности того, чем злоупотребляет, склонна бывает смешивать то и другое, и вместо того чтобы обрезывать ветви дерева, мешающие его росту, посягает на самый корень.

В ту эпоху, о которой идет речь, молодежь стала попирать все, пред чем старое поколение благоговело: религию, государственность, нравственность, закон, семейство, собственность, даже искусство, поэзию и таланты. Наука имела для нее важность только в утилитарном отношении, насколько она могла содействовать улучшению материального быта человека. Все, что прежде считалось достоянием духовного мира, отвергалось как праздное занятие, и самый духовный мир назывался мечтою. Нет сомнения, что во всех исчисленных сферах были всегда и везде темные стороны, возбуждавшие ум к критике.

Религия, в вульгарном смысле, нисходила до ханжества или бессмысленной приверженности к символической букве; государственность, как показывала история, нередко являлась в форме бессмысленного насилия над массами народа, люди государственные придавали ореол святости тому, что держалось на обмане, создавали права, основанные вначале на дикой силе, закон часто выказывался бессильным против людских пороков или служил им благовидною прикрышкой; права собственности, упорно защищаемые собственниками, обличали свою несостоятельность, как только подвергались критике средства возникновения и упрочения собственности; семейство представляло слишком частые случаи, показывающие, что на деле происходило совсем не то, что признается предрассудками общества; нравственность вообще имела очень шаткое и неточное применение: что в одно время или в одном месте считалось нравственным, то в иных временах и местах признавалось противным; наконец, искусство, поэзия и свободная наука оказывались по большей части привилегиями счастливцев мира сего, эксплуатировавших бедную, невежественную массу народа.

Такой мрачный взгляд не человеческие отношения не был новостью: сам Спаситель Христос положил ему начало для своих последователей. Его пламенная проповедь против фарисеев была осуждением и приговором для ханжества всех веков. В противоположность земному величию владык и царей, требовавших себе поклонения, Спаситель указал правила признавать старшим над всеми того, кто будет всем слугою».
Автобиография. Костомаров Н. И.

Знаменитые работы: мемуары

Первые крупные работы Костомарова посвящены таким личностям как Богдан Хмельницкий и Степан Разин («Бунт Стеньки Разина»).
В 1860 г. в журнале «Современник» была напечатана статья Костомарова «Начало Руси». В том же году его избрали членом археографической комиссии, и в этом статусе он начал писать ряд монографий на основе актов по истории Малороссии XVII века с целью получить цельную историю Малороссии 17 в. времени Богдана Хмельницкого.

Кроме журнала «Современник» Костомаров сотрудничал также с журналом «Русское слово» и «Основа». Последний был ему наиболее близкий по духу. Издаваемый в С.-Петербурге украинский журнал «Основа» был создан по инициативе, в частности, некоторых давних друзей Костомарова, знакомых ему еще со времен обсуждения создания Кирилло-Мефодиевского общества. На страницах этого журнала он опубликовал много статей, посвященных аргументации существования двух русских народностей.

Перечень работ Костомарова Н. И.:

• Русская история в жизнеописаниях её главнейших деятелей.
• Очерк домашней жизни и нравов великорусского народа в XVI и XVII столетиях.
• Мысли о федеративном начале в древней Руси.
• Кто был первый Лжедимитрий?: историческое исследование Н. Костомарова.
• Гетманство Юрия Хмельницкого.
• Повесть об освобождении Москвы от поляков в 1612 году и избрание царя Михаила.
• Украинский сепаратизм: (неизвестные запрещенные страницы).

Отдельно стоит упомянуть «Автобиографию» Костомарова. Здесь лаконичное и яркое описание своего жизненного пути дополняется им упоминаниями о людях, которые так или иначе присутствовали в жизни Костомарова, рассказами о знаковых событиях современной ему эпохи.
Эта книга будет также полезна тем, кто интересуется взаимоотношениями поляков и русских: Костомарову удалось ярко запечатлеть настроения и чаянья поляков во время нахождения их в составе Российской Империи. Упомянул он также о студенческих волнениях 1860-х годов и о модном тогда среди молодежи нигилизме. Интересны также впечатления историка от поездок как по России 19 в., таки по Европе.

Личная жизнь

В 1847 году, проживая на тот момент в Киеве, Костомаров повстречал девушку, Алину Леонтьевну Крагельскую. Молодые люди запланировали свадьбу, но буквально в назначенный день венчания Костомаров был арестован по обвинению в незаконной организации сообщества. После этого он отбыл год в заключении, после чего отправился в Саратов в ссылку. Будущее молодого человека было весьма туманно. Невесте не оставалось ничего другого, как поддаться уговорам родителей и расстаться с Костомаровым, чтобы в скором времени выйти замуж за другого.

Спустя много лет (1873 г.), будучи проездом в Киеве, Костомаров вновь встретился со своей невестой. Та овдовела к этому времени и одна растила троих детей. В 1875 году свадьба Костомарова и Крагельской все-таки состоялась. Вместе они прожили 10 лет.

Судя по воспоминания, Костомаров был весьма мнителен в отношении своего здоровья. Возможно, речь идет об ипохондрии. Часто его поездки по Европе и России сопровождались купанием в море, по советам врачей, к которым он чутко прислушивался.
После перенесенного сыпного тифа в 1875 году Костомаров так и не смог полностью восстановить свое здоровье. Это, в свою очередь, серьезно сказалось на его работоспособности. С той энергией и самозабвенностью историк уже не мог работать.
Через 10 лет, 7 апреля 1885 года в возрасте 67 лет Николай Иванович Костомаров скончался. Похоронен он в Санкт-Петербурге на Литераторских мостках Волковского кладбища.

Петр Леонидович Капица (ударение на И) родился 8 июля 1894 году в Кронштадте в семье военного инженера, строителя фортов Кронштадтской крепости, генерал-майора Леонида Петровича Капицы, происходившего из молдавско-шляхетского рода Капиц-Милевских.

Мать Петра Леонидовича происходила из украинского волынского дворянского рода и для своего времени была женщиной передовых взглядов. Окончив в Тифлисе гимназию, она устремилась в Петербург, где поступила на Высшие женские курсы. Филолог по образованию, Ольга Иеронимовна внесла большой вклад в развитие детской литературы в СССР, став у истоков формирования издательства «Детгиз».

У Петра Леонидовича был старший брат — Леонид Леонидович, известный в определенных кругах как этнограф (в частности, он занимался изучением народностей Севера России), а также как кинорежиссер (специализировался на научных фильмах).

Образование

В 1905 году Петр Леонидович поступил в гимназию, но спустя год из-за неуспеваемости по латыни родители решили перевести его в Кронштадтское реальное училище.

После окончания реального училища в 1914 году Капица поступил в Петербургский политехнический институт. За год до этого Петр Леонидович вместе с братом Леонидом отправился в Архангельскую губернию, где последний проводил антропологические и этнографические изучения поморов и лопарей (саамов). Петр Леонидович в экспедиции также время даром не терял, итогом его поездки стала исследовательская статья о том, как добывается рыбий жир.

В том же 1914 году братья Капицы отправляются добровольцами на фронт, где, в частности, Петр Леонидович занимался транспортировкой раненых. На фронте он пробыл сравнительно недолго, вскоре его отозвали, и молодой человек продолжил свое обучение в институте.

В это время известному преподавателю политехнического института Абраму Федоровичу Иоффе («отец советской физики») удалось привлечь к работе в научной лаборатории ряд талантливых и перспективных студентов, в число которых вошел и Капица Петр. Своим сотрудникам Иоффе предоставил свободу действий в проявлении творческой инициативы и тем самым подчас способствовал нестандартному решению поставленных задач.

Английский период

После окончания Гражданской войны руководством института была организована делегация, которая должна была проехаться по ряду европейских стран, встретиться там с выдающимися учеными и завязать с ними научные связи. В число избранных ученых попал и Петр Леонидович Капица.
Его направили в Великобританию, где ему удалось устроиться в Кавендишскую лабораторию под руководство Эрнеста Резерфорда. Отношения между ними не сразу наладились, но в последствии Петр Леонидович сумел завоевать доверие наставника. Ему же принадлежит авторство прозвища Резерфорда -«Крокодил».
На новом месте Капица работал в области сверхсильных магнитных полей. В короткие сроки советский ученый освоился и удивил заграничных коллег своими результатами.

В 1922 году Капица защитил диссертацию по теме «Прохождение альфа-частиц через вещество и методы получения магнитных полей»

В 1925 году Петр Леонидович — заместитель директора Кавендишской лаборатории по магнитным исследованиям. В 1929 году он был избран действительным членом Лондонского Королевского общества.

В 1933 году была открыта Мондовская лаборатория (названа по фамилии спонсора), построенная специально для Капицы.

Возвращение на родину, успехи

В 1934 году советское руководство усилило контроль за отечественными учеными, находившимся за рубежом. Сведения о том, что талантливый ученый Капица консультирует европейских промышленников, а также может быть для англичан источником информации о положении дел в советской науке, привели к тому, что руководство страны постановило задержать его в СССР, дождавшись момента, когда он придет навестить мать. В нужный момент визу Капице аннулировали, и ему пришлось остаться в России.

После долгих переговоров англичане уступили советской стороне Мондовскую лабораторию, необходимую Капице для работы, после чего она была перевезена в Москву и размещена в построенном в 1937 году Институте физических проблем Академии наук СССР (ИФП), директором которого был назначен Капица.

1938 год — год обнародования фундаментального открытия Капицы о сверхтекучести жидкого гелия. Параллельно с этим ученый руководит исследованиями в области разработок воздухоразделительных установок для производства кислорода.
24 января 1939 года Петр Леонидович был принят в действительные члены Академии наук СССР.

Во время Великой отечественной войны работа ИФП проходила уже в Казани, куда его спешно эвакуировали. В 1942 году был изготовлен первый образец «Объекта № 1» — турбокислородной установки ТК-200 производительностью до 200 кг/ч жидкого кислорода. В 1945-м производительность установки ТК-200 возросла в 10 раз.

Атомный проект, отставка

20 августа 1945 года был создан атомный Спецкомитет при Совнаркоме СССР, руководителем которого стал Берия Л. П. К работе комитета были привлечены Курчатов И. В. и Капица П. Л. Работа Капицы при комитете не задалась, уже осенью он пишет письмо Сталину И. В. с просьбой об отставке. Просьба ученого была удовлетворена 21 декабря 1945 года. Вообще, Капица, по воспоминаниям современников, был весьма прямолинеен и резок в своих суждениях о текущих проблемах в науке, и, есть мнение, это весьма импонировало Вождю.

В 1946 году ученым советом разработки Капицы по получению жидкого кислорода были признаны малоэффективными по сравнению с классическими установками высокого давления, и действие этого проекта заморозилось. Однако после долгих споров установки Капицы все же были успешно внедрены в промышленность и использование кислорода для кислородного дутья привело к прорыву в сталелитейной промышленности.

17 августа 1946 года Капица был снят с должности директора ИФП. После этого он удалился с семьей на государственную дачу, что Николиной Горе, и там продолжил свои исследования в области физики низких температур, разделения изотопов урана и водорода.
На свою должность директора ИФП Петр Леонидович вернется 3 июня 1955 года. Ко всему прочему тогда же его назначили главным редактором «Журнала экспериментальной и теоретической физики», а в 1964 году с подачи Капицы стал издаваться научно-популярный журнал для молодежи «Квант».
Капица принимал участие в создании научно-исследовательского центра Академгородка неподалёку от Новосибирска и Московского физико-технического института.

В 1965 году Капица получил Международную золотую медаль Нильса Бора, для этого ему было разрешено съездить в Данию. В 1969 г. вместе с супругой Анной Алексеевной Капица побывал в США. В 1978 году академику Петру Леонидовичу была присуждена Нобелевская премия по физике «за фундаментальные изобретения и открытия в области физики низких температур».

Личная жизнь

Первой женой Капицы была Надежда Кирилловна Черносвитова. Семейная жизнь их завершилась трагически: в 1919-м году Надежда Кирилловна с двумя маленькими детьми скончалась от бушевавшей в тот год «испанки». Скончался от вируса также и отец ученого. Самому же Петру Леонидовичу чудом удалось переболеть без последствий. На тот момент Капице было всего 26 лет.

Второй женой Капицы стала Крылова Анна Алексеевна, дочь выдающегося русского ученого Крылова Алексея Николаевича. Познакомились они в 1926 году в Париже, и вскоре связали себя узами брака. Причем инициативу в узаконивании отношений взяла на себя Анна. Отметив нерешительность Петра Леонидовича, она казала: «Я считаю, что мы должны пожениться». Вместе они прожили 57 лет. Анна Алексеевна стала Петру Леонидовичу не просто супругой, но и верным другом, а также секретарем. Почитать воспоминания Анны Алексеевны можно здесь.

В Кембридже у пары родилось двое сыновей: Сергей и Андрей. Сергей Петрович Капица также стал известным российским ученым, телеведущим. Андрей Петрович — географ, профессор Московского университета.

Скончался Петр Леонидович Капица 8 апреля 1984 года.